Четвертый за 40 лет фильм Александра Зельдовича.
В российский кинопрокат 18 ноября вышел фильм «Медея» (18+) режиссера Александра Зельдовича. Драма о любви — античный сюжет в реалиях современного Израиля. Это четвертый полнометражный художественный фильм режиссера. 17 ноября он представил свою картину в Петербурге на студии «Ленфильм».
Название фильма отсылает зрителя к сюжету древнегреческой драмы Еврипида о Медее — волшебнице из западногрузинского царства, которая влюбилась в грека Ясона, помогла ему добыть золотое руно и сбежала с ним из родной страны. Но счастье не было долгим. В античной истории Медея мстит Ясону за измену, убивая их общих детей.
Зельдович перенес события из Древней Греции в современный Израиль с главными героями — эмигрантами из России.
— «Медея» — это эмигрантская история, а у нас из России часто уезжают в Израиль. Во-вторых, мне было интересно столкнуть античный сюжет с монотеистической энергетикой Израиля. Кроме того, в Израиле довольно плотное время в отличие от Греции и нет ощущения длиннющей исторической дистанции. И, на мой взгляд, Израиль еще толком не снят, визуально не обработан израильским кино; мне очень хотелось его снять. В этом было мое режиссерское вдохновение. И Грецию я знаю плохо, а в Израиле все же периодически бываю, — приводит режиссер все доводы, почему основные съемки велись в Израиле.
В своем сценарии Зельдович не стал отступать от главных сюжетных поворотов древнегреческой драмы. Его Медея (имя главной героини фильма так и не произносится) также помогает любимому, также с ним уезжает и также мстит. Как определил сам режиссер, это фильм о разрыве, о той точке, «в которой перестают работать любые законы, в том числе перестают работать медицинские диагнозы». Так Зельдович подчеркивает, что речь не идет о сумасшествии. Его Медея, как и Медея Еврипида, не больна, но лишь доведена до отчаяния и всеми силами прорывается к своей любви. И даже их главное преступление — это не в полной мере месть, это последняя отчаянная попытка прокричать о любви и быть услышанной.
— У нее как будто вытащили трубку, которая помогала ей дышать, — сравнивает ощущение главной героини режиссер с реалиями нашего времени, с тем, как не могут без кислорода, попавшие в ковидную реанимацию. — И естественный вопрос — ты зачем это сделал, зачем отобрал эту трубку. А он у нее уже все отобрал.
На презентации фильма в Петербурге прозвучало напоминание о том, что к теме «Медеи» ранее уже обращались великие Ларс фон Триер и Пьер Паоло Пазолини.
— Мой лучше, — с невозмутимым лицом сравнил свой фильм с работами мэтров Зельдович. — Нас всех привлекает зыбкая почва, на которую хочется ступать, но стремно. Это притягивает. Притягивает то, что плохо поддается выражению, куда лучше не заступать.
Главные роли в фильме исполнили Тинатин Далакишвили и Евгений Цыганов. Участие Тинатит в съемках режиссер иначе как чудом не называет. А про Евгения Цыганова говорит, что тот умудрился сыграть «мужчину вообще», мужчину без опознавательных знаков — «идеальную форму, ничем не наполненную».
Фото: www.lenfilm.ru
Александр Зельдович в картине был един в трех ипостасях — и режиссер, и продюсер, и сценарист. Самопродюсирование он назвал нелегкой работой, приведя лишь один пример: съемки одной из массовых сцен (эфиопской свадьбы) ему пришлось совмещать с решением вопроса об ошибочном включении компании в черный список Минфина, из-за чего в Израиль из Петербурга не уходил счет почти на полмиллиона долларов. Сценарий Зельдович тоже в итоге писал полностью сам по стечению обстоятельств. Предполагал взять в соавторы израильского переводчика, но тот, посмотрев «рыбу», написанную за 12 дней, счел, что ему добавить нечего.
Зельдович традиционно снимает свои фильмы исключительно по собственным сценариям. Однако прежде у него все же были соавторы — Павел Финн и дважды Владимир Сорокин в «Москве» и «Мишени». Именно столь трепетное отношение к замыслу фильма, проработке идеи режиссер называет одной из причин, почему он так нечасто снимает полнометражное кино.
— Я бы хотел почаще. Но, во-первых, я снимаю только по своим сценариям, и, может, идеи ко мне не часто приходят. А во-вторых, это некое баловство: вот пришла тебе в голову идея, отдайте мне на нее несколько миллионов долларов. Должно быть счастливое совпадение — идея и несколько миллионов, — объясняет Зельдович.
Его картины выходят с регулярностью раз в десять лет. В 1990-м был «Закат», в 2000-м — «Москва», в 2011-м «Мишень».
— Раньше я пытался делать кино про русское время: «Москва» — про 1990-е, «Мишень» — про нулевые, а сейчас мне надоело делать про время, поскольку оно остановилось, — резюмирует Александр Зельдович.
