В Петербурге открывается «Музей Петербургских ангелов»

На проспекте Римского-Корсакова, 93, — в квартире-мастерской, где жили художники Роман Шустров и Мария Касьяненко, 18 ноября откроется «Музей Петербургских ангелов» — место памяти и творчества. Юридически это пространство до сих пор остается частной квартирой, но родные и друзья решили открыть двери для посетителей, чтобы показать, как жили и работали «папа Петербургских ангелов» и его жена.

Невозможно жить друг без друга

Роман Шустров — петербургский художник-кукольник. Он стал известен после того, как в Измайловском саду «поселился» его Петербургский ангел — старичок с книжкой и крыльями. Небольшая скульптура стала одним из новых символов города. Позже в Любашинском саду появился еще один ангел Романа — Любашинский, молодой, в отличие от старичка в Измайловском. Роман Шустров стал одной из первых жертв пандемии коронавируса в Петербурге, он заразился, ухаживая за больным братом. Его брат Александр, актер-мим, умер 25 апреля 2020 года в Александровской больнице, Роман — 14 мая в Мариинской. Последней работой Романа, установленной в Петербурге, стал Печальный ангел на скамейке на набережной реки Карповки — в память о погибших от ковида медиках. Модель ангела из папье-маше Роман создал за несколько лет до смерти, не предполагая, что она станет памятником. Для установки на Карповке в бронзе модель доработала вдова Романа — художник Мария Касьяненко. Через несколько недель после открытия памятника Мария Касьяненко добровольно ушла из жизни — она не смогла жить без Романа.

• 

  Источник: Галина Артеменко / MR7

• 

  Источник: Галина Артеменко / MR7

• 

  Источник: Галина Артеменко / MR7

• 

  Источник: Галина Артеменко / MR7

• 

  Источник: Галина Артеменко / MR7

• 

  Источник: Галина Артеменко / MR7

• 

  Источник: Галина Артеменко / MR7

Интерьеры мастерской художников, а теперь музея

Ничто не теряется

Мама Маши — искусствовед Ольга Шустрова и друзья художников решили сохранить их дом.

— Это должно быть место памяти о них и местом, которое не перестало быть творческим, — Ольга Шустрова сидит за компьютером в дальней комнате квартиры, где была спальня Маши и Ромы. — В доме, конечно, мало пространства для выставок, а вот мастер-классы для небольшого числа участников проводить можно: для этого есть и рабочий стол художников, и сохранившиеся материалы.

У Романа и Маши были ученики, и мастер-классы здесь уже проходили. Ученики рисовали, создавали работы из текстиля и папье-маше, которое особенно любил Роман. У супругов, как у любых художников, в мастерской было накоплено много материалов — от дерева до бисера, текстиля, войлока. Часть Ольга уже раздала, а что-то сохранила для начала работы домашнего музея. Материалы заняли весь шкаф, где раньше лежала одежда… Трепетно сохранила Ольга и маленький пресс, на котором Маша печатала небольшие офорты.

— Мы очень бережно относимся к тем вещам и книгам, которые остались тут. Мы помним музыку, которую они любили. Я надеюсь, что мы сможем здесь проводить камерные литературные и музыкальные вечера, — Ольга вглядывается в родные лица на мониторе компьютера. — Ничего не теряется, все друзья Ромы и Маши помнят их и помнят, что они любили. А для меня смыслом жизни осталось сохранение памяти об ушедших близких — муже Александре (брате Романа. — Ред.), Машуне и Роме.

• 

  Ольга Шустрова просматривает фото Романа и Маши.

  Источник: Галина Артеменко / MR7

• 

  Портреты художников остались в их квартире.

  Источник: Галина Артеменко / MR7

• 

  Источник: Галина Артеменко / MR7

• 

  Источник: Галина Артеменко / MR7

Комната-мастерская

Мы с Ольгой переходим в ту комнату, которая, собственно, была и мастерской, и гостиной. Она по-прежнему производит впечатление обжитой, такой же, какой была при хозяевах, только верстака, за которым работала Маша, нет: Ольга увезла его в Клайпеду, где живет постоянно, так как сама теперь хочет учиться ювелирному искусству, чтобы продолжать дело дочери. Вместо верстака — столик, на котором изящные лампы с абажурами из бумаги ручной работы — эту технику Ольга с дочерью вместе изучали в Финляндии. Здесь же автопортрет Ромы и портрет Маши, созданный им. Он много рисовал и фотографировал жену. В мастерской на стене занял место ее фотопортрет в образе грустного Пьеро.

Но эта комната, как и вся их жизнь, не была грустной, она была и остается ироничной, веселой, творческой. На стене над диваном старые знакомцы — хампельманы. Это выполненные в традиционной немецкой деревянной технике планшетные игрушки. Если потянуть за ниточки, то они забавно двигаются. Роман любил и умел создавать такие объекты — способные к движению, трансформации, «умеющие», если их легонько тряхнуть, зазвучать или зашуметь. Он был художником по жизни, художником во всем. Идет в гости — вырезает из бумаги забавную фигурку в подарок, готовит еду — украшает блюда и стол. Даже маску в начале пандемии он сделал себе необычную — в виде забавного лося.

Маша и Рома создавали свои работы не для того, чтобы хранить в мастерской. Почти все они разлетались. Теперь часть возвращается. Например, умерла женщина, у которой было несколько работ Ромы, один из коллекционеров выкупил их у наследников, и они займут свое место в мастерской. А минувшей весной после трагедии с Машей другой коллекционер принес Ольге работу дочери, которую незадолго до этого купил.

***

Попасть в «Музей Петербургских ангелов» можно будет, предварительно связавшись в Facebook с общественным директором музея Еленой Добряковой.