Истории

Остаточная психиатрия

Хроническая усталость, стрессы, тревожные состояния, депрессии — постоянные спутники современного человека. Насколько система оказания психиатрической помощи в стране готова к тому, что необходимо людям? Минздрав придумал проект национальной стратегии охраны психического здоровья, но психиатрия у нас все равно финансируется по остаточному принципу.

Николай Незнанов, главный внештатный специалист Росздравнадзора, директор Национального медицинского исследовательского центра психиатрии и неврологии им. В. М. Бехтерева говорит, что с реформой здравоохранения в России коечный фонд, в том числе и психиатрический, сократился, врачей-психиатров и психотерапевтов стало меньше, да и уровень оказания помощи стал ниже.

А потребность в этой помощи возросла. Но при этом сама структура психиатрических учреждений уже не соответствует тому, что происходит с людьми — их психическими расстройствами, пограничными заболеваниями. У людей неврозы, тревожные состояния, депрессии, хронический стресс. Куда они обращаются, кто их лечит? ВОЗ еще с десяток лет прогнозировала общемировую ситуацию, когда нетрудоспособность в связи с депрессией к 2020 году сравняется с инвалидностью по сердечно-сосудистым заболеваниям. В целом мы уже близки к этому. Да, безусловно, улучшается диагностика, выявление у людей депрессивных расстройств. Жители мегаполисов идут обследоваться и лечиться. Но в небольших городах и поселках ситуация иная.

Еще проблема — у 40−60 процентов пациентов многопрофильных стационаров, которые лечатся от сердечно-сосудистых заболеваний, онкологии, эндокринологии и от других тяжелых болезней, тоже в наличии психические расстройства. Люди годами живут не только с больным сердцем или с онкозаболеванием, но и испытывают при этом депрессию, тревогу, навязчивый страх. И это влияет на лечение и сердечно-сосудистого, и онкологического, и любого другого соматического заболевания, утяжеляет его течение, усложняет подбор лекарств, ведь если человек принимает антидепрессанты, то надо очень четко понимать, как они сочетаются с другими препаратами. И еще врачи уверены, что сами по себе хронические состояния тревоги, страха, депрессии — это предтечи того, что у человека начнутся проблемы с сердцем, будет выявлена онкология, он станет пациентом эндокринолога и т. п. Это универсальный механизм патогенеза. То есть не случайно говорят, что «все болезни от нервов». Хронический стресс — провокатор серьезных соматических заболеваний.

Среди тех, кто становится инвалидом по психическому заболеванию — будь то шизофрения, биполярное расстройство, органическое поражение головного мозга, — до 90 процентов тех, кто едва достиг сорокалетнего рубежа или чуть его перешагнул.

С пожилыми — свои проблемы. Люди живут дольше, в обеих столицах — Москве и Петербурге все больше жителей, которым за 80 лет. Медики говорят, что уже тем, кто старше 60 надо знать о своей уязвимости — риске сосудистой деменции, болезни Альцгеймера. Но у нас в стране медико-социальный уход, полноценная помощь людям с сосудистой деменцией и болезнью Альцгеймера еще на уровне государства практически не осуществляется. Есть фонды, которые помогают таким семьям, но это капля в море. Семья же, когда пожилой человек заболевает, фактически остается один на один с тяжелой проблемой.

Список проблем можно продолжать и продолжать. Нет никаких гарантий — в России же живем, что если будет принята Национальная стратегия охраны психического здоровья, что все начнет меняться в лучшую сторону. Учитывая тот факт, что психиатрия до сих пор финансируется по остаточному принципу. Но врачи хотели бы внятного алгоритма оказания медицинской помощи. Вот, возвращаясь к теме пациентов многопрофильных больниц, у человека есть основной диагноз и психические нарушения. Лечащий врач его отправляет в психоневрологический диспансер или психиатрическую больницу и, естественно, встречает протестную реакцию. Но что делать? Врач-непсихиатр не имеет права выписывать психотропные лекарства, то есть помочь человеку он не может.

А в психиатрических стационарах до 20 процентов пациентов — это те, кто не нуждается в постоянной медицинской психиатрической помощи, им нужна помощь социальная, в первую очередь. Но самостоятельно жить эти люди из-за своего состояния не могут. Психиатры рассчитывают на строительство новых ПНИ — психоневрологических интернатов, да и правительство заложило на эти цели 50 млрд рублей. Правозащитники и фонды, помогающие людям в ПНИ, резко против — зачем запирать людей за высоким забором и лишать их жизни в обществе, если можно создавать квартиры и дома поддерживаемого проживания?

В 90-е годы в России заметно возросло число психических расстройств у детей и подростков, за минувшие два десятка лет ситуация более-менее стабилизировалась, но проблем все равно немало. Вот почему родителям часто не сообщают диагноз ребенка, который попадает в психиатрический стационар, ссылаясь на конфиденциальность информации? По словам Игоря Макарова, главного детского психиатра Минздрава в СЗФО, это одна из самых частых жалоб родителей. И еще проблема — госпитализация детей и подростков с так называемым девиантным поведением в психиатрические больницы. Да, дети воруют, дерутся. И если домашнего ребенка «психушка» ждет в крайнем случае, то сирот из интернатов туда отправляют только так. В том числе и в летнее время — проблемного ребенка лучше не брать в летний лагерь, а запереть на все лето в психушку. «Мы что — караем за возраст? — говорит Игорь Макаров. — И что может с таким ребенком сделать психиатр? Дать галоперидолу, чтобы подросток-воришка потом медленнее тянулся к сумочке с кошельком?»

В России, как ни странно, снижается, если верить статистическим данным, заболеваемость алкоголизмом, меньше алкогольных психозов. Но вот Евгений Крупицкий, главный нарколог Ленобласти, заместитель директора по науке НИИ им. Бехтерева, говорит, что при улучшении этих статистических показателей не снижается за последние десять лет смертность от отравления некачественным алкоголем, а пьяные ДТП выросли еще больше.

Снижается по статистике учтенная заболеваемость наркоманией, но при этом каждый четвертый в России наркозависимый — ВИЧ- положительный, а в Петербурге — чуть ли не каждый второй. Да, по отчетам падает заболеваемость, но смертность от передозировок не становится меньше.

Да, в России есть новейшие методы лечения зависимостей, методы доказательной медицины. Можно сделать одну инъекцию лекарства и месяц человек будет невосприимчив к наркотикам опиоидной группы. Но и что с того? Все равно ремиссия в пределах года у алкоголиков составляет не более 15 процентов, а у наркозависимых — не более 10 процентов. «Нужна система после детокса, которая позволит стабилизировать ремиссию, — считает нарколог. — А у нас до сих пор процветает наукообразное шарлатанство, подшивки, кодировки, что, на самом деле, является плацебо, оболванивают людей за их же деньги».

share
print