Истории

«Я отношу себя к разряду неприкаянных»

В Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме открыта выставка памяти художник Станислава Басараба. Восемь лет назад — в 2011-м он выставлялся здесь, в галерее «Сарай», выходящей в Шереметевский сад, который, в свою очередь, спрятан между Литейным и Фонтанкой. Стоит лишь немного пройти и углубиться во дворы, как отчужденный город — с брандмауэрами, редкими прохожими, тополями и темной водой каналов и рек — обступит тебя, точно такой же, как на петербургских пейзажах Стаса Басараба. Художник умер в прошлом году, и вторая выставка в музее, которая планировалась еще при жизни Стаса, стала посмертной.

Станислав родился на Украине летом 1960 года. И потом типичная судьба: он приехал в Ленинград после техникума по распределению, работал на заводе, потом была армия, служил очень далеко — Тихоокеанский флот, потом снова Ленинград, рисовальные классы Академии художеств, училище Мухиной… Он не получил высшего художественного образования, был свободным художником в самом прямом смысле слова — рисовал прямо на улицах города, но в середине девяностых нужда была так сильна, что заставила искать приработок. Стас Басараб совмещал работу охранника и жизнь художника.

«Я был склонен к искусству с детства, но юность провёл, в силу различных обстоятельств, вдали от него, о чём не сожалею, так как набирался в это время различными впечатлениями: хорошими и дурными, что явилось материалом будущего осмысления, моим опытом. В двадцать четыре года, ничего не смысля и не умея в изобразительном искусстве, я решил заняться этим делом… Учебным классом для меня стал мир, — писал Станислав Басараб в 2013 году на портале „Клаузура“ — Я отношу себя к разряду неприкаянных, и, собственно, вся моя деятельность в сфере художественности была самочинством. Где-то в сознании теплилась надежда нужности этого усердного труда, но, думаю, это была иллюзия, с которой необходимо решительно расстаться. Если обозреть все мои работы, связанные с работой на пленэре, то явно прослеживается мой интерес к местам не парадным, а к задворкам, дворам, закоулкам, тихим улицам, часто без людей или с одинокой фигурой. В этом явно усматривается, что я почти бессознательно выражал своё положение художника в мире, словно говорил, что задворки мира моё законное место».

Стас говорил о Петербурге: «Друг мой город», его живопись — это «петербургская школа», это взгляд, столь знакомый нам — у Добужинского, у Остроумовой-Лебедевой, взгляд внимательный к деталям, отстраненный и вместе с тем бережный, печальный. Петербург притягивает одиночество, нередко вытесняя, заменяя собой — своими домами, дворами — один-единственный теплый и близкий дом, семью, любовь.

DSC03461

DSC03465

DSC03474

share
print